Из оружия у меня оставались только зубы. У Малака… двухметровый монстр сам по себе был оружием. Он сделал шаг, ещё один. Движение давалось ему с трудом.
– Падай, – сказал я.
Он шёл упрямо и неотвратимо, вколачивая ноги, как сваи, в пепел и грязь. Я смотрел на приближение смерти и испытывал парадоксальное уважение к неспособности сдаться. Уважение… и зависть, что ли? Да нет, чему тут завидовать…
Только теперь я понял, почему правоверные Светлые, даже одолевая врага, иногда вдруг ломаются и переходят на Тёмную Сторону.
Эта мысль оказалась на диво освежающей. Собственная боль забылась, я так и стоял на коленях, поэтому из чистого упрямства наклонился вперёд, словно и в самом деле хотел этого столкновения.
Мы сражались за судьбу галактики. А внешне это почти ничем не отличалось от драки двух калек за сытное место на паперти. Отброшены костыли и тележки, сорваны накладные язвы, выпучены глаза, сжаты в кулаки корявые пальцы…
Малак был уже совсем близко. Его штормило на каждом шаге, обрывки горелой кожи опадали с тела, обнажая ослизлые комья мускулов.
– Падай, ну! – сказал я. – Падай…
– Бу Бу-бу! – воздевая обугленную руку и раскачиваясь на ходу, презрительно проскрежетал Тёмный лорд. – Бу-у, бу-бу-бу-бу-бу!…
– Падай, падай, падай! – заорал я, не зная, как ответить на оскорбление, не унижая себя самого. – ПАДАЙ!…
Чёрный ситх сжал кулак для удара, поднял ногу…
Раздался душераздирающий писк.
Из-под ног Тёмного лорда выпорскнула придавленная гизка… встрепенулась, отряхнулась… обиженно вереща, поскакала куда-то в мешанину грязных обломков…
А я смотрел, как летит на землю поскользнувшийся Малак.
Падал он, как небоскрёб, неторопливо, степенно, веско. Даже руки, чтобы смягчить удар, не выставил: то ли уже не мог, то ли не вполне осознавал происходящее. Случается такое с вестибулярным аппаратом, когда смотришь на мир только Силой.
Вздымая клубы горелой пыли, Малак ничком грянулся о землю.
Я оцепенело смотрел на его затылок: такой близкий, такой беззащитный…
Затылок шевельнулся.
Я машинально схватил последнее, что оставалось в моём распоряжении: кисет с кристаллами для светового меча. Сорвал с пояса, вскинул на верёвке, занёс для удара…
– Буууу?… – донеслось снизу.
Моя рука застыла.
– Бу-бу, – неразборчиво простонал Малак, ворочая лицом в грязи, – бу-бу-бу, бу-бу, бу-бу. Бу бу бу бу, Бу-бу… бу бу бу бу бу-бу. Бу бу бу, бу бу-бу бу бу-бу бу бу, бу бу бу-бу. Бу бу бу-бу-бу бу бу-бу.
– Малак, Малак, Малак, – ответил я, качая головой. Во рту пересохло, голос скрипел. – Финальная речь Главного Злодея? Долго репетировал?
Он приподнялся на руках:
– Бу бу-бу бу бу Бу-бу бу бу Бу бу бу-бу бу бу бу-бу-бу. Бу бу бу-бу-бу бу бу бу, Бу-бу. Бу бу бу бу бу, бу-бу… бу бу-бу бу. Бу бу бу бу, бу бу бу-бу бу бу, бу бу бу-бу. К-х, к-х.
Упираясь горелыми ладонями в землю, он «посмотрел» мне прямо в лицо:
– Бу-бу, Бу-бу? Бу-бу бу бу бу-бу бу-бу?
– Нет, – ответил я, поднимая кисет выше. – Я Светлый, а не идиот.
Обугленная кожа головы лопнула под первым же ударом. Повреждённый череп сдался, затрещали кости, брызнула сукровица.
Я ударил снова.
И снова.
И снова.
Кисет, как набитая копейками нищенская мошна, превратился в кистень.
Во мне не было сейчас ни злобы, ни ярости: я лишь пытался погасить чужую злобу и чужую ярость. Галактика слишком долго жила под их гнётом.
Малак, возвращаясь в прах, упал лицом в грязь.
С каждым ударом, с каждым проломленным фрагментом черепа я чувствовал, как уходит боль, как отступает Тёмная Сторона. И продолжал бить, потому что не хотел позволить ей вернуться.
Не могу сказать точно, сколько продолжалось избиение, но жизнь Малака прервалась задолго до того, как кисет выпал из моих рук.
Я захрипел и опрокинулся на спину.
80.
Прошло сто миллионов лет.
Я, как князь Андрей, лежал на спине и смотрел в высокое небо Лехона. Сперва оно было затянуто дымом пожарищ почти полностью, но постепенно смрад рассеивался. В светло-синей глубине мельтешили смутные искорки.
Ещё через сто миллионов лет я услышал голоса.
– Он здесь! Подтверждаю, Мак обнаружен!
– Сюда, ребята! Ты был прав, Заалбар.
– Waag ahyeg ha, wua ga ma uma ahuma ooma!
– Тогда лучше займись девчонкой.
– Эй! Я-то как раз в порядке! И вообще, знаешь ли…
– Тогда займись Заалбаром и не лезь вперёд старших. Стой!
– Ну что ещё?
– Ты помоложе, гизка… Что он говорит?
Пауза.
– «По кусочкам».
– Что?
– Он повторяет: «по кусочкам». И, знаешь ли, смеётся.
– Вижу, что смеётся. Он у нас вообще большой весельчак.
– Привет, ребята, – изобразил я непослушными губами.
– Бастила! – вместо ответа заорал Кандерус. – Сюда! Он жив, – и гораздо тише: – Вроде как…
– Всё нормально, ребята, – пробормотал я. – Я в порядке. Сейчас полежу ещё немного, и мы полетим дальше. Дальше, дальше…
– Не двигайся. У тебя ноги сломаны. Биндо, скорей!
– Хе-хе! Я и не знал, что они могут гнуться под таким углом. Живописно, хе-хе. А это ещё кто?
– Откуда мне знать… там вместо головы – кашица.
Пауза.
– Эх, молодёжь! Когда роешься в помойке, не удивляйся, если наткнёшься… Да это же Малак! Ну что, юноша, поздравляю, поздравляю. Задачка решена, хе-хе. Не ожидал.
– Не трогай ему ноги, Биндо, ты что, ослеп?! Колто неси!
– Не кричи на старика. Принесут твоё колто, не волнуйся. Дай прикоснуться к живой легенде.
Лёгкий импульс бодрости в теле. Лёгкое прояснение в мозгах.
– Ну как, полегчало?
– Спасибо, Джоли.
– Не за что, юноша, не за что. На полчасика хватит, а там уж… а вот и девонька твоя.
Знакомое милое лицо склонилось надо мной. Каштановые волосы рассыпались, закрывая небо. Такой роскошный был вид… зачем меня все тормошат?…
– Мак! Мак! Ты слышишь меня? Мак!
– Конечно, слышу, – сказал я.
– Guhaw maw ohyah? Huaah maw wuwu agah?
– Не сейчас, Большой Зэ! Ты что, не видишь: у них же… ну, любовь, да? Не лезь.
– Как ты, Мак? – спросила Бастила крайне спокойным тоном, словно ей вовсе не хотелось зареветь у меня на груди.
– Бастила, – ответил я трагическим голосом, – миелофон у меня. Я им ничего не сказал.
– Снова бредит…
– Да что с ним?
– Ты не Одарённый, хе-хе, ты не поймёшь.
– Не умирай, Мак! Не вздумай умирать… Я… я не смогу без тебя!
– Не вздумаю, – покладисто сообщил я. – Ты ведь без меня не сможешь. Помоги подняться.
– О, у тебя ноги!…
– У всех ноги. Помоги подняться.
Она потянула меня за протянутые руки, с другой стороны пособил Кандерус, но тут же отошёл в сторону: из неожиданной деликатности. Кажется, я и в самом деле плоховато выглядел.
Стараясь не смотреть на собственные щиколотки, я привалился к Бастиле. Сидеть было неудобно: слишком сильно я вымотался.
– Очень больно? – спросила она, явно пытаясь звучать не слишком обеспокоенно.
– Нормально, – сказал я. – Теперь – нормально. Как ребята?
– Нормально, – так же сдержанно ответила джедайка. – Живы все.
– Траск ранен?
– Пара царапин.
– «Варяг»?
– В ближайшее время не взлетит. Мы оставили дроидов охранять его.
– А «Левиафан»?
Девушка широким жестом обвела вокруг:
– Вот – «Левиафан».
– Но как же… я думал, это Храм Древних…
– О, и он тоже. Теперь уже не разберёшь.
– Вы загнали линкор прямо в Храм?! – прозревая воскликнул я.
– Тсс. Не дёргайся, сейчас будут носилки… Ну да, «загнали». Ты сказал захватить мостик – мы и захватили мостик.
– Но штурмовики?
– Мы перекрыли десантные шахты.
– Но ситхи?!
– О, ну, набралось там с дюжину Тёмных… с одним даже пришлось повозиться. Всё нормально, Мак.
– Как Онаси узнал, куда лететь? – спросил я, укладывая снова начинающую тяжелеть голову на уютное плечо.
– Координаты Лехона? Ты же сам хранил их в Хикки. Мак, у тебя отказывает память? Как ты себя чувствуешь?
– Нет… я не про то. Как Карт узнал, что «Варяг» не пострадает от защитного поля?
– О, никак, – логично объяснила девушка. – Я связалась с ним, когда мы зачистили мостик, предложила выйти где-нибудь за орбитой Дестена и ждать, что будет с нами.
– А он?
– Согласился. И подсказывал, как управлять «Левиафаном». Я ведь до сих пор никогда не пилотировала линкоры, тем более, в одиночку.
– Как же ты решилась таранить Храм?
– Ты этого хотел, – спокойно ответила Бастила. – Я только слушала Силу.
Чувствуя себя виноватым и счастливым, я уткнулся носом и губами в её шею. Кожа Бастилы была жаркой и чуть влажной. Волосы сладко щекотали мне лицо. Девушка быстро огладила меня по голове, словно проверяя наличие травм.
– Бастила… – сказал я. – Понимаешь, я ведь был на обшивке… мы с Малаком, понимаешь…
– Успокойся, Мак. Тёмный владыка мёртв. Ты победил. Ты победил.
– Нет. Не я: мы все. «По кусочку», ситх бы побрал…
– Успокойся, Мак. Всё кончилось.